Автор Тимофей Баженов
Режиссер Владимир Филимонов
(телекомпания НТВ)
электронная версия MegaS
Гряда островов, окруженная бушующем океаном, протянулась на многие километры к северу. Острова, населённые людьми, остались далеко позади. Экспедиция двигается к острову, откуда ещё никто не возвращался. В спокойных синих водах под нами лежат сотни кораблей. Все моряки знают, что фарватер меняется здесь каждый день. Называется это кочующим рифом. Многие пытались достичь северной оконечности империи, но из-за коварных рифов остались на морском дне.
В два часа ночи 18 августа 1945 года бомбардировщики 903 полка и истребители 888 полка сбросили бомбы на укрепления японцев на Шумшу. Уничтожили японский склад боеприпасов и небольшое скопление автомашин, а затем успешно возвратились.
На территории России есть земля, которую невозможно приручить. Напичканная средствами для смерти, она убивает всех, кто задерживается на ней. У неё нет хозяев, так как она расправляется с ними. Мы можем считать её только условно своей. Моряки называют её кочкой в море, а местные жители краем света или, попросту, Островом Зла. Те, кто ходил по этой земле, говорят, что настоящий край света только там, где начинается тьма, то есть под землёй.
Журналист: "Правда, что здесь под землёй места больше, чем на земле?"
Вадим Кирсачев (старший техник маяка): "Ну, в принципе, да. Когда я был моложе, я там полазил немножко. Сейчас почва садится, вскрываются входы. Здесь есть всё: склады, боеприпасы, снаряды, мины... всё, что угодно"
Люди оставили на острове не только оружие, но и еду, воду и лекарства. Но подземные тайники с продовольствием найти сложнее, чем оружие.
Вадим Кирсачев: "Даже рис, который был там, годен к употреблению"
Несмотря на то, что юридически остров находился в территориальном ведении Советского Союза, долгое время японцы считали, что могут делать на этой земле всё, что им заблагорассудится. Они превратили остров в крепость. Самая неприступная военная база из созданных в двадцатом веке. На всех высотках стоят доты и дзоты, во всех низинах - зенитные батареи. Двадцать тысяч километров траншей и противотанковых рвов, но самое невероятное - сорок тысяч километров подземных коммуникаций. Всё это на острове площадью двадцать на тридцать километров. В недрах острова огромные подземные помещения, предназначенные для жизнеобеспечения целой армии. Однако проникнуть туда крайне сложно, из-за того, что японцы унесли с собой после капитуляции карты заградительных сооружений. Чтобы легче было взрывать входы, их оставляли не бетонированными. Подземные галереи затопили. Эти нехитрые варварские методы сделали недоступными казармы, актовые залы для проведения политзанятий, единственный в своём роде подземный аэродром, где самолеты могли не только базироваться, но взлетать и садиться через специальные отверстия в отвесных скалах. Окончательно разрушены входы в подземные доки для подводных лодок. Порода, которую японцы выкапывали из тела острова, сбрасывалась в океан, таким образом, чтобы изменить фарватер с целью его усложнения. Но основной удар японской инженерии был рассчитан на разведчиков, которые первыми войдут в галереи. Первопроходцев встречали с ловушками, сооруженными с поистине восточным коварством.
Леонид Котенко (инженер института вулканологии, смотритель вулкана Эбеко): "Плита на подшипниках, наступаешь на неё, и она переворачивается"
Попасть на остров Шумшу крайне сложно. Он необитаем и находится на самом севере Курильской гряды. Когда создавалась военная база, русская разведка докладывала, что японцы строят казармы и готовятся к зиме. Зима в этих местах своеобразная. Снег скрывает дома с крышами, поэтому улицы и переулки, соединяющие строения, заколачивают досками, превращая их в полностью закрытые коридоры. Это делается для того, чтобы в случае необходимости можно было перейти из дома в дом, не копая для этого нору в снегу. Обычно здесь не очень холодно: 20-30 градусов ниже нуля. Коренная национальность - айды селились на этом острове очень не охотно потому, что влажный ветер с моря дует здесь непрерывно со скоростью 25 метров в секунду.
Наступила зима, и японцы остались зимовать. Их было 500 человек. Они знали, что весной к ним приедет инспектор - принц Катаока.
Леонид Котенко: "После первой зимовки осталось 25 человек из 500. И когда Катаока прибыл сюда, он сказал, что пора бы Курилы отдать русским обратно, потому что в таких условиях может выжить только русский айды, а цивилизованный человек выжить не может."
А ещё принц Катаока приказал поставить вот этот мраморный столб и написать на нем следующее: "Северная оконечность империи, место для жизни непригодное".
Шел 1937 год и, несмотря на авторитетное мнение Катаоке, Япония вовсе не собиралась отдавать острова. Более того, японские властители считали, что войска императора должны вторгнуться на сопредельные территории и расширить сферу влияния Страны Восходящего Солнца. Земля, которую следовало захватить, называлась Камчатка. Дальше японцы планировали захватить Сахалин, соорудить паромную переплаву в проливе Холмск-Ванино и через Ванинский порт переброситься войска на территорию материковой России.
За последние несколько столетий церемония японского чаепития не претерпела каких-либо серьёзных изменений. Японцы, вообще, народ основательный, это отмечают все. Из года в год, из века в век они рассказывают своим детям, как должна выглядеть карта Японии. И всегда говорят, что Курильская гряда принадлежит японцам. Причем россиянам кажется, что идет речь о Южных и Средних Курилах, то есть о тех, про которые хоть что-то известно. На самом деле это не так. В первую очередь японцев интересуют Северные Курилы и самый северный остров Шумшу - остров крепость, остров, который ещё называют островом зла.
Была разработана военная операция под названием "Карающий Меч". Это серия марш бросков на труднодоступные острова с целью создания укреп-районов. Самый крупный остров-крепость Шумшу назывался "Острие Меча". Японцы говорили, что это острие меча направлено в грудь материковой России. Традиции - смысл жизни японцев, их убеждения святы. Они стараются никогда не изменять мнение, однажды признанное верным. Они до сих пор не заключили с России мирного договора. А европейцам по чему-то кажется, что за те пятьдесят лет, которые прошли с момента военного конфликта, мнение японцев о принадлежности островов изменилось. Но Запад есть Запад, Восток есть Восток. Время в Европе и Азии течет по разному. И что для нас стало древностью, для них всё ещё свежо. До сих пор не известно, почему японский десант столь яростно цеплялся за жизнь на ледяном острове.
Россия не получила от Японии никаких карт укреплений. Именно поэтому на острове всё время гибнут люди. Все дороги заминированы, все тропы перегорожены растяжками. Подземные ходы и гроты устроены таким образом, что осыпаются сразу же при появлении чужака. А строилось всё это так. То и дело подходили легкие рыбацкие шхуны со стройматериалами. Японцы строили казармы и бетонный завод. Зачем был завод на острове, не представлявшего ни какого государственного интереса, никто не задумывался. Между тем бетонный завод выдал первый раствор. И японцы отлили пирс и пристань. Когда появилась пристань, пришли первые баржи с корейскими и китайскими рабочими. Люди, сходившие с транспортных кораблей, через несколько минут растворялись в скалах Шумшу. Всё это при условии, что на острове практически негде спрятаться: нет подходящей растительности или каких либо значимых строений. Однако баржи приходили за баржами. Люди, вооруженные простейшим инструментом, заступами и лопатами, уходили в сопки. Потом выяснилось, что работали они не за страх, а за совесть. Японцы обещали платить чистым золотом.
Леонид Котенко: "Вот недалеко отсюда, километров 10-12, речка есть, в которой японцы мыли золото. Лотки японские до сих пор там валяются. И я вот читал геологические исследования, там указано, что достаточное количество золота от 4 до 6, даже до 8 грамм на тонну породы"
Ежедневно корейцам и китайцам демонстрировали мешочки с намытым за день золотом. Они понимали, что денег хватит на безбедную жизнь на родине до самой смерти. Своих денег гастробайтеры так и не дождались. Когда секретные работы были закончены, людей погрузили на баржи, объявив им, что везут их расплачиваться за сделанный труд. Баржи выводили в пролив, подводная лодка производила пуск боевой торпеды. За один рейс Япония расплачивалась с 20 тысячами корейцев. Это было выгодно, так как стоимость транспортной баржи составляла по тем временам 170 долларов США плюс цена взрывчатки.
Чтобы попасть сюда, нам потребовалось преодолеть 12 тысяч километров пути. Самолетом от Москвы до Петропавловска это просто: 9 часов в кресле, и самая длинная часть пути позади. В Петропавловске нас ждут военные - местный погранотряд, и они готовы помогать нам, только потому, что у нашей телекомпании хорошие отношения с пограничниками. Бетонная площадка называется аэропорт Халактырка. Здесь время от времени летает вертолет. Приземлиться на бетонную площадку не сложно, самое сложное с неё взлететь. Погода в этой местности устроена так, что при стопроцентной видимости и ясном солнце в аэропорту Халактырка в километре от него может идти дождь со снегом, причем уже две недели. Но нашу экспедицию готовили долго, и поэтому вертолет ждет. Вместе с нами на борт просится человек сорок. Всем им нужно в Северо-Курильск. Вертолет набивается до отказу, по центру размещается наш багаж, сверху - пара резиновых лодок, на них садятся взрослые и берут на руки детей. Вертолетчик старается незаметно для пассажиров перекреститься, и мы, удачно лавируя между картинных сопок, преодолеваем ещё 400 километров. Два часа, и мы в Северо-Курильске. Говорят, что Северо-Курильск самый маленький город в России. Здесь есть всего один пятиэтажный дом, но и тот недостроен вот уже 25 лет. Город Северо-Курильск - закрытая пограничная зона. Приехать сюда без пропуска невозможно. Из вертолета никого не выпускают, сначала - пограничный контроль. Местные жители не удивляются - это абсолютно нормально. Если у тебя не вклеена фотография в паспорт, то тебя отправят обратно в Петропавловск или будут держать в камере предварительного заключения, пока не установится погода. Чужаки должны каждый день утром и вечером приходить в комендатуру и продлевать пропуск в Северо-Курильск.
Самое сложное - это перебраться через пролив. Ни один рыбак, ни за какие деньги плыть на Шумшу не хочет. Люди отводят глаза или, в лучшем случае, сообщают, что место это страшное. Наконец-то, удалось уговорить бородатого капитана рыбацкой шхуны "Интер". К нему матросы обращались почему-то "батюшка". Оказалось, что это местный поп-расстрига, занявшийся после потери сана капитанством. Примерно полтора или два часа, и оборудование - на палубе "Интер". Туда же спускаемся и мы. На таких судах каюты не предусмотрены, только капитанская рубка, палуба и трюмы для рыбы. Покрепче взявшись за канаты, выходим в пролив, где уже начинается небольшая зыбь. "Интер" сильно качает, однако капитан-расстрига успокаивает нас и сообщает, что мореходность у шхуны потрясающая. Вокруг корабля то и дело летят из воды брызги. Это плещутся сивучи и нерпы.
Вот уже видно остров. Это и есть "Острие Меча", легендарный Остров Зла Шумшу. На вид совершенно не страшный. Шхуна разворачивается в бухте, швартуясь к японскому пирсу. Глубина 14 метров, однако, с борта корабля прекрасно виден каждый камушек на дне. Вода здесь практически не имеет цвета, прозрачность - сто процентов. Чуть ранее с пограничниками удалось на остров перебросить наш вездеход. МДЛП - это, грубо говоря, танк без башни. Единственная машина, на которой можно ездить по острову, который не хочет видеть на себе людей. Солдаты грузят наш багаж, мы садимся на броню и двигается вглубь острова, который считался абсолютно неприступным и в первую очередь неприступным для прессы. Мы – первые журналисты в истории острова. Наш вездеход въезжает на мост, простоявший без движения полвека. Остров зла молчалив и не заинтересован в рассказах о себе. Это тот случай, когда любая нелепица может оказаться правдой.
Леонид Котенко: "Всё дело в том, что когда наши суда пришли, очень много подземных сооружений было взорвано, но частично осталось... но так как всякая легенда... то есть если что-то не знаешь, это всё обрастает легендой, обрастает слухами всевозможными..."
Мы двигаемся постоянно в гору. На склонах разрушенные и полуразрушенные бараки и казармы. Всё это построено японцами. Однако после капитуляции ремонтов не было. Проезжаем странные источники: из земли торчат трубы, и из них льет вода, сливаясь в огромные ручьи. Ручьи текут по острову. То здесь, то там разбитые самолеты.
Леонид Котенко: "После того, как полк перевооружили на реактивную технику, самолеты оставались здесь. Американцам в разгар холодной войны их уже не возвращали, и поэтому летчики использовали их в своих целях, потому что аэродром был ещё на Шумшу, вот здесь в восьми километрах, они в гости летали. Иногда самолеты совершали вынужденные посадки, поэтому по острову разбросано довольно много обломков."
Среди разбитых самолетов есть очень интересные экземпляры. Например, вот этот аэроплан залетел сюда из Америки под управлением пилота авантюриста Джеймса Холли. Шумшу шуток не понимает. Авантюриста не нашли. Нашли только берцовую кость и два пальца с левой ноги. Считают, что это Холли. Лисы очень голодают как раз в октябре, когда самолет прилетел из Америки. Кроме американских, есть и японские самолеты. Они здесь остались после капитуляции, и горючее к ним. По странному стечению обстоятельств все катастрофы произошли именно на Шумшу, хотя летали по всем островам гряды.
Вадим Николаевич служил в советской армии и 25 лет назад получил приказ отправляться на затерянный остров. Проехал с женой, стали жить в казарме с пограничниками. Тогда здесь ещё была застава. Время шло, и люди уходили с негостеприимного острова.
Вадим Кирсачев: "Когда я прибыл сюда, у нас желания никто не спрашивал естественно. А потом... потихонечку втянулся. А сейчас жизнь сложилась так, что после раздела Советского Союза я оказался без ничего, без квартиры. В принципе, ехать отсюда просто некуда."
Все ушли, а он остался. Скоро по возрасту пришлось уволиться из армии. Покинуть остров не удалось. Стал работать на маяке: чинить дизель генератор и вставлять стёкла в башню. Единственная связь - по радио, но никаких частных разговоров вести на служебной волне нельзя. Можно передавать проходящем кораблям, используя сигналы фонаря: две вспышки - всё в порядке, три вспышки - подвезите пищу, четыре вспышки - нужен врач, пять вспышек- на острове чужие.
Журналист: "Так вы настоящий Робинзон?"
Вадим Кирсачев: "По идее да, единственная квартира, которая у меня есть - это на маяке. Робинзонада на острове Шумшу..."
Робинзонада началась в 1976 году. С тех пор маячник никуда не уезжал. У него есть козы, а ещё он надеется, что ему привезут какой-нибудь еды.
Вадим Кирсачев: "Бывает, конечно, присылают некачественную еду... но это... как говорится... в пределах допустимого. Некачественное продовольствие нам заменяют, от голода мы не умираем."
Журналист: "Говорят, что раньше Вы выращивали картошку?"
Вадим Кирсачев: "Здесь, на Курбатове, картошка не растет. Здесь климат такой, что здесь не растёт вообще ничего. Ветры... ну это сейчас лето, а вот недели полторы тому назад ветер был под 35-40 метров. А зимой, начиная с октября месяца и кончая декабрём, январём, февралём ветры меньше 20 метров здесь не бывают."
Маяк на мысе Курбатова построили ещё японцы. Но во время войны японское командование приказало маяк разрушить, чтобы затруднить подход кораблей противника к острову-крепости. В 1955 году маяк восстановили. На основании японской башни построили советскую. И назвали маяк и мыс, на котором он стоит, в честь русского военного Курбатова, который командовал десантом в этой части острова. Недавно единственная островная кошка опять принесла котят. Вот уже пять лет рождаются только коты и ни одной самки. Зовут кошку Родина, в доме маячника для неё отведено особое место. Вдали от цивилизации, от радио, телевидения и простейшей связи люди начинают боготворить то, что напоминает о цивилизованной жизни. Кошка - это символ уюта, который Вадим Николаевич за всю свою жизнь так и не увидел. Все шестеро котят должны быть Родиной досыта накормлены. За этим строго следят. Вместе с нами, пользуясь случаем, с материка к мужу приехала Лариса Владимировна. С нами приехала, с нами и уедет.
Маяк сейчас - это самое уютное место на острове, а когда-то этот мыс был самым защищенным флангом японской обороны. Десант, который советское командование решило выбросить на остров, состоял в основном из жителей соседних островов, которым комиссары объяснили, что Шумшу - исконно русская земля, и её нужно освободить.
Леонид Котенко: "Японская разведка прекрасно знала, что русский десант будет высаживаться. Потому что командование камчатской флотилии и камчатским оборонительным районом за двое суток до высадки десанта расклеило по Петропавловску листовки, что 17 числа идём освобождать исконно русские земли Курильские острова. Японская разведка считалась одной из самых лучших в мире. Через два часа после этих листовок был приказ командующего японской пехотной дивизии, которая здесь базировалась, об уничтожении документов, о минировании ходов и о взрывании всех складов. То есть японцы знали, что десант будет, и были готовы к капитуляции, потому что 13 августа император Хирахите издал приказ о капитуляции. И в принципе, если бы предложили переговоры, то японцы на это пошли. Это рассказывают как наши ветераны, так и японские потому, что мне приходилось с теми и другими общаться. Ведь все остальные острова, кроме Шумшу, были взяты практически без боя. Приходили парламентеры, 6-7 человек, и японцы поднимали белый флаг."
Десантные корабли подвезли ополченцев к береговой линии крепости. Корабельные орудия дали залп, предупреждая японцев о начале штурма. Однако, вместо того чтобы сдаться, крепость начала яростную оборону. Фарватер Шумшу устроен таким образом, что ближе 400 метров к берегу не подплыть. Ополченцев, вооруженных в основном винтовками, выбросили прямо в воду. Температура воды была в это время около 4 градусов. Из 1800 человек до берега добрались лишь 900. Половина утонула ещё до начала сражения. Полные сапоги морской воды мешали быстро переставлять ноги. Однако, атака оказалась удачной, и японцам пришлось отступить под землю. Потом когда им было объявлено о том, что они должны капитулировать, они капитулировали. Каждый японец, проходя мимо победителей, снимал с головы каску и оставлял её на земле. После того как японская армия с острова ушла, осталась широкая дорога длиной в несколько километров, сложенная из солдатских касок. Вот как выглядит это место теперь. Ольховый сланник разворотил стройные ряды японской обороны, раздвинул ящики со снарядами и захватил отвоёванное ненадолго у природы место. В течение двух лет после капитуляции японцев на острове было электричество. Это значит, что где-то под землёй остались японцы, не знавшие, что война закончилась. Они не смели нарушить приказ и подливали горючие в дизели. Запасы солярки на острове до сих пор ждут своего часа вот в этих огромных бочках.
Леонид Котенко: "Да, дизельная электростанция... и там находились японцы, которые работали. И мы всё удивлялись, почему к ним смена не приходит. В поселке Катаока, где находилась военно-морская база, в течение двух лет был свет. Но когда стали искать, выяснилось, что работает дизельная электростанция японская."
Вот вход в электротехническое помещение. Взрыв вызвал оползень, но нора, в которую можно протиснуться, осталась. Сразу за обвалом бетонированные галереи. Свет от фонаря, закрепленного на камере, позволяет двигаться нам без остановок. Проводник говорит, что здесь налево. Проход прямо не исследован. Путь в радиоузел. На стенах лозунги, написанные по-японски. Для того, чтобы писать, использовали коптящие свечи. По галереям разносится звук падающих капель. Это японский подземный водопровод. Он до сих пор действует. Но лучше обходить резервуары стороной, так как в туннелях неоднократно применялось химическое и бактериологическое оружие.
– А что это такое?
– Аккумулятор, кислотный аккумулятор для радиостанции
– А чего производства?
– Японский, фирма Яэсу
– С тех времен ещё остался?
–Да
– И сколько ему лет
– Ну, наверное,.. много, под шестьдесят. Они, наверное, с 44-го или 43-го
Огромные усилия были потрачены на благоустройство нор для личного состава. Стены и потолки были устроены из бетона, для руководителей стены обшивали деревом и пробкой. А те участки, которые планировалось рушить, вообще не укреплялись.
– Вот идет закладная доска в которую вбивались гвозди. На эти закладные доски набивалась обшивка.
Сейчас мы двигаемся по подземной галерее. Над нами гора. Становится тяжело дышать. Система принудительной вентиляции давно не работает, а воздух на такую глубину сам не поступает. Постепенно воды становится всё больше, а воздуха всё меньше. Льет с потолка и струится со стен. Наши ноги, помимо химзащитных бахил, обмотаны полиэтиленовыми мешками для мусора. Это сделано на случай, если какой-нибудь острый предмет, а их здесь немало, прорвет один из слоев защиты. Недалеко отсюда, по меркам Курильских островов, местность, которая называется Манерон. Наша задача добраться до подземной реки Манерона. Там мы надуем лодку и по лабиринту выйдем в океан. Плиты-ловушки скрыты под нашими ногами двадцатисантиметровым слоем воды. Проводники считают, что пока можно двигаться без особенных мер предосторожности. До этого места разведка доходила. Под переворачивающимися плитами всего лишь грязь, если двигаться дальше, оказавшись под плитой, можно напороться на железные колья. Вода в галерее поднимается. Группа пересаживается в надувные лодки. Потолок постепенно приближается к воде. Скалы нависают над нашими головами. Вот неожиданное препятствие. Во время прилива вода в подземной реке прибывает, дальше проход закрыт. Съёмка продолжается под водой. Наш оператор настраивает портативную видеокамеру в специальном боксе. Сейчас Вы видите, как выглядит заповедная вода вокруг Острова Зла. Знающие люди рассказывают, что здесь японскими биологами была сознательно изменена ихтиофауна. Воды вблизи острова пытались населить хищными и ядовитыми рыбами. Это делалось для борьбы с пловцами-диверсантами. Отчасти это удалось. Вот они - немые стражи подводных дорог острова. Проводник жестами показывает, что прошли удачно. Вскоре вода над головой голубеет, и появляются первые нерпы. Это значит, что подземная река закончилась, и мы прорвались в океан. Сивучи и морские котики плавают вокруг нас, принимая членов экспедиции за морских зверей.
Остров-крепость, предназначавшийся для того, чтобы хранить оружие целой армии, сам стал оружием. Хозяева и создатели, уходя, сделали остров недоступным. Россия владеет этой землей, но не может пользоваться ею. Крепость, несмотря на огромные разрушения, производит впечатление дееспособной военной базы. На взлётно-посадочные полосы этого аэродрома до сих пор могут садиться тяжёлые бомбардировщики.
Мы покидаем Шумшу. Маячник зажигает на мысе Курбатова десять красных огней подряд. Это условный знак пограничникам: были чужие, ушли живыми.